Название: Зеркальные мысли
Автор: Jana_J
Рейтинг: G
Действующие лица: Дин
Жанр: единство и борьба противоположностей
Дисклеймер: мастер зазеркалья Крипке


Отполированная когда-то, определенно в лучшие времена, поверхность отразила Дина Винчестера, скользящего по потолку. Не шумного, как всегда, а спокойного и сосредоточенного. Дин приводил себя и оружие в боевую готовность. И в зазеркалье отпечатывались его мысли, выцарапываемые парадоксами на гладкой поверхности, парадоксами, которые ежесекундно присутствовали в жизни Дина.

Он был настолько цельной личностью, что чувствовал, как по его раздробленным костям стекали, почему-то вверх, противоречия бытия, где он был и охотником, и дичью. Он был воином света, но дышал и боролся во тьме. Когда мирные граждане засыпали, он готовился к охоте, судорожно зажимая в развороченной грудной клетке трепещущую месть, чтобы она не вырвалась раньше времени. Дин не смыкал глаз, чтобы кто-то спал спокойно. Мошенничал, чтобы быть бескорыстным. Убивал, чтобы кто-то жил. Шутил при этом, хотя в душе у него было пусто и неуютно. Он был настолько бодр, что ощущал полнейшую усталость. Выглядел настолько деятельным и жизнерадостным, что готов был упасть навзничь и застыть навсегда. Или плавать в зыбучем песке своих терзаний с улыбкой.

Дин испытывал боль еще до того, как у кого-то возникало намерение причинить ее. Он перевязывал рану до того, как она начинала кровоточить в действительности. Дин винил себя прежде, чем допускал неизбежную ошибку.
Дин бежал как можно дальше, чтобы дорога покорно привела его назад на пожарище домашнего очага. Он был одиночкой, накрепко привязанным к остаткам своей семьи. Он любил всех Винчестеров, кроме так называемого Дина Винчестера. Он делился с братом мнимой уверенностью и забирал его настоящую боль.

Прятал свое алмазное сердце в серый графит мятых футболок.
Не верил в рок, но считал его ритмы единственно существующей вещью.

Его отношения были временными, а одиночество – постоянным. В поисках душевного тепла он сгорал от холода отчуждения.
Дин спасал всех, но не мог спасти себя. Его жизнь была жизнью взаймы, а потому приравнивалась к смерти. Он был героем и жертвой. Он был… И не был….

На закате восходило его кровавое солнце.
Дин громко щелкнул затвором дробовика и сказал негромко:
— Пора, Сэм.
Спавший Сэм тут же раскрыл глаза.
— Все готово. Пора, — повторил Дин.

Его зеркальный двойник вдруг улыбнулся с пронзительным весельем в глазах.
Настоящий Дин открыл дверь и, спиной ощущая следовавшего за ним Сэма, провалился во мрак ночи.

Пустой номер привычно отражался в отполированной когда-то, определенно в старые добрые времена, поверхности.
И выдавленные слова медленно исчезали в зеркальном слое.