Вице-канцлер Родриго Борджиа покупает себе звание Папы Римского, бросает жену из-за духовного сана и заводит любовницу, надо думать, из-за него же. Недовольный его происхождением и приходом к власти кардинал Делла Ровере перемещается по Флоренции и Неаполю, готовя оппозицию. Неуязвимого кардинала не в состоянии прикончить проклятия, яд и наемные убийцы.
красное
Есть только семейные и государственные проблемы, а религия дарует отпущение грехов, свершенных на благо семьи и государства. Религия — это знак, поданный свыше, и его услышит тот, кто хочет услышать.
Дворцовые перевороты священны. Предательство не кажется слишком большой ценой, если за мертвого друга дают больше, чем за живого.
У Папы Римского — человеческое, а не монетное лицо, и это покаянное лицо грешника Джереми Айронса.
Края длинных одежд стелются по искусно выложенному мозаичному полу.
В «Борджиа» используется фольклор эпохи: напоминание про авиньонское пленение пап и ссылка на ту скандальную историю, когда очередной Папа Римский оказался женщиной.
История самих Борджиа подана в формате неосуждения, мерный тон, и в ней нет явной кровосмесительной скандальности. Нравственность уступает место чувствам, скованным долгом. Эти узы имеют ритуальное значение, но все же иногда бывают важны. Чезаре вынужден быть священником, потому что так принято, так хочет его отец — Папа Римский.
Отношения белокурой Лукреции и Чезаре нежны, но пока еще приличны. Линия вертикального инцеста, о которой было столько слухов, не рассматривается.
А что рассматривается, кроме политики и личных устремлений, так это фрукты. Виноград, апельсины, арбузы, лимоны. Быстропортящиеся блага. Мимолетная роскошь. Сок жизни, лимонный сок, который льют на раны, чтобы они ощущались более остро. Чтобы не забывались. Вкус эпохи. Арбузы и головы, разрезаемые гарретой. Компонент семейной трапезы и торжественного застолья. Возможно, все присутствующие на нем уже мертвы. Но они продолжают сидеть там, потому что праздник должен продолжаться.